Когда в блиндаже звучит Доставка пиццы, ребята офигиваю - экс-партизан из Донецка - последние новости Украины - фото

Чем дальше, тем больше появляется историй о том, как после возвращения с фронта ветераны войны в Донбассе начинают собственное дело. Эти истории вдохновляют тех, кто еще не нашел себя в мирной жизни.

Ли не самым известным примером ветеранского бизнеса является бренд "Ветеран". История, начавшаяся с пиццерии в Киеве, давно вышла за пределы столицы и рамки "просто пиццы"

Недавно пиццерия "Ветеран" появилась и в Мариуполе. 3 мая здесь тоже открылась одноименная пиццерия, хотя и не похожа на столичную. Среди ее учредителей - экс-участник АТО Богдан Чабан, более известный как партизан с "улитки". С ним OBOZREVATEL и поговорил о ветеранский бизнес и его главную миссию, доставке пиццы просто к окопам, скандальный приговор для "улитки" и то, есть ли в Донецке люди, ради которых стоит воевать.

- Богдан, как вам работается в Мариуполе? Восприняли местные жители идею ветеранского бизнеса? Поддержали?

- Знаете, мы имели меньшие ожидания относительно спроса. И если сначала ориентировались приблизительно на 50 пицц в день, то уже первые дни работы заставили нас перестроиться на 90 пицц, то есть почти вдвое увеличить темпы. Впрочем, как оказалось, хотя мы такого наплыва не ожидали, все же были к этому готовы. Нам безумно повезло с командой. Курьеры, пицейолы - просто на высшем уровне.

- У вас тоже работают участники АТО?

- Не так много, как в Киеве. Сейчас - всего трое. Двое работают курьерами, третий, Алексей Качко, "Кельт" - на кухне.

Раз в неделю ребята с мариупольской пиццерии "Ветеран" возят "подвешены" пиццы на передовую. На переднем плане - Алексей "Кельт"

- Немного. Почему так?

- Потому что из Мариуполя не так много людей ушло воевать на самом деле. Так что и ветеранов немного. Впрочем, преимущество при приеме на работу мы предоставляем все же участникам боевых действий. И будем рады дать возможность работать как можно большему количеству бойцов.

- Поток посетителей не уменьшается со временем?

- Он стабилизируется. Мы всегда "топим" за качество и за сервис - считаем это нашей главным конкурентным преимуществом. Это помогает в Мариуполе, где 80% наших клиентов не понимают, что это за бренд, его история. Для большинства мариупольцев "Ветеран" - не про самореализацию ветеранов. Это вкусная пицца и доставка, которой в Мариуполе к нам не было как таковой.

И я лично горжусь тем, что мы производим продукт, который мариупольцам нравится, который их интересует. Что они приходят к нам не потому что "наши мальчики сделали что-то, пошли поможем нашим мальчикам" - они приходят, потому что знают, что получат вкусную пиццу и качественное обслуживание.

Для меня эта история началась со знакомства с Леонидом Остальцевим и из того, что мы с ним вместе планировали сделать в Киеве "Ветеран-бар". Я до сих пор отвечаю за все, что касается бара в киевской пиццерии. После года работы там появилась идея открыть пиццерию в Мариуполе - в первую очередь как специализированную доставку пиццы, а не как заведение, куда можно прийти посидеть.

- Почему так?

- Потому пиццерия с залом требует финансов. В нее надо вложить немало денег. В киевскую пиццерию, например, было вложено более миллиона гривен, которые мы частично занимали, частично получали в кредит. Такой же вариант пиццерии требует значительно меньше вложений. И, мне кажется, можно реплику делать, передавать другим ветеранам.

- То есть зал у вас нет?

- Нет. Есть цех по производству. Но там большие окна - и через них люди видят, как готовится их пицца.

Мариупольская пиццерия "Ветеран", в отличие от столичной, не имеет зала для посетителей

- А "подвесить" пиццу для участников боевых действий в вас можно?

- Да. И люди достаточно активно это делают. Правда, мы ввели систему оплаты карточкой, поэтому большая часть подвесов все же идет с остальной Украины, когда люди из Харькова, Киева, Львова подвешивают через наш сайт. Но мариупольцы тоже приобщаются. Пусть и не так массово, как хотелось бы.

"Подвешенные" пиццы (минимум 20 крупных) мы раз в неделю возим на передовую - ребятам в Широкино, в Водяное ... Вожу или я, или "Кельт", или наш руководитель доставки "Бармалей". Мы все трое имеем опыт боевых действий, поэтому для нас это не проблема. Ничего нового для нас на войне нет.

Раз в неделю ребята с мариупольской пиццерии "Ветеран" возят "подвешены" пиццы на передовую

- А вот доставка пиццы в окоп - без сомнения, большой сюрприз для военных. Как вас встречают?

- Мы возили уже раз 7 или восьмой каждый раз это была неожиданность для ребят. Потому что мы приезжаем на самый край, откуда к позициям противника 450-500 м. Заходим в блиндаж - и такие: пацаны, доставка пиццы! Ребята офигиваю, конечно.

Это была непременная составляющая идеи - если открываем пиццерию, непременно должны возить пиццу ребятам на передок. И сейчас мы это понемногу систематизируем. Еженедельно едем к новому подразделения или на новые позиции. Стараемся не обойти никого, кто более или менее рядом. Морскую пехоту покрыли уже всю, "Правом сектора", которого нигде нет, тоже досталось.

Единственный негативный момент - нам потом с Широкино или Водяного много звонят: можно две пиццы на Водяное? Приходится объяснять, что это все немного не так работает.

- И что - отказываете?

- Нет. Мы в конце концов выработали схему: мы подвозим на крайний блокпост на выезде из города, а ребята оттуда забирают.

Раз в неделю ребята с мариупольской пиццерии "Ветеран" возят "подвешены" пиццы на передовую

- Когда попадаете на позиции - влечет остаться?

- Честно? Да. Особенно, когда едешь с морпехами в "Хамви" - понимаешь: в 2014-м быть военным - и быть военным в 2018-м - это две большие разницы. Ведь сейчас ты видишь профессиональную армию, профессиональных морских пехотинцев. И понимаешь: в 17 лет я имел желать именно этого.

- Что могло бы побудить вас вернуться на войну?

- активизация. Серьезное наступление - в любую сторону. И понимание, что я там нужен, что людей на фронте не хватает, чтобы результативно наступать или сдерживать нашествие.

- Есть предчувствие, когда что-то подобное может быть?

- Понятия не имею. Я знаю, что война - надолго. А вот как долго и как она разрешится - не знаю. Рано или поздно она закончится. И рано или поздно, пусть даже лет через 20-30, я вернусь в Донецк. Под украинским флагом, конечно.

- В свое время Украина следила за судебным процессом над "улитка". В конце концов, несмотря на серьезные обвинения, которые выдвигала прокуратура, суд решил приговорить вас к 2 годам условно - что на фоне требований обвинения казалось чуть ли не оправдательным приговором. Впрочем, это же приговор. Не было ли у вас мысли попробовать обжаловать такое решение?

- Нет. А вот прокуратура пытается это сделать. Там считают, что мы все-таки имеем отсидеть по 7 лет.

Нас осудили за "превышение служебных полномочий", а не "разбойное нападение", как пытались доказать в прокуратуре. И я сейчас должен согласиться с тем приговором, потому что чувствую, что у меня сейчас ни сил, ни желания доказывать нечто противоположное.

Более того, с точки зрения законодательства я понимаю этот приговор. Потому что это действительно имело место. Как, по большому счету, использование армии без введения военного положения - это тоже превышение служебных полномочий. Поэтому - окей, так оно и есть.

А прокуратура сейчас пытается обжаловать. Добивается, чтобы нам дали по 7 лет лишения свободы за "разбойное нападение".

Бойцы партизанского отряда "Улитки"

- Вам было обидно? Так что вас судят за то, что вы, по сути, воевали за Украину?

- Я четко понимаю, как работают в Украине правоохранительная, судебная системы, система прокуратуры. А если так - то на что мне обижаться?

С другой стороны, я почувствовал серьезный душевный подъем от понимания, что все, что я делал, было небесполезным. Потому что нас поддержало огромное количество людей. И для меня это самый главный маркер. Ведь все, что я делал, я делал не для судей, не для прокуроров - а именно для этих людей. Поскольку они не являются системой. Они - это и есть страна. А система и страна - это разные вещи.

- Неужели ни о чем не жалеете?

- Чтобы я уж сожалел чем - нет такого. В своих решениях я уверен до сих пор. Единственное ... Я много думаю время о том, что надо бы нам быть хоть немного жестче с самого начала. Еще весной 2014-го в Донецке. И, возможно, все бы уже закончилось.

Проукраинский митинг в Донецке, весна 2014

- А может вы бы до сих пор жили в Донецке. В мирном Донецке.

- Именно так. А мы тогда были слишком миролюбивы. Это была наша самая большая ошибка - оставаться миролюбивыми, когда против нас шла уже конкретная военная агрессия.

- Когда вы четко поняли: это - война?

- 13 марта 2014. Когда убили Дмитрия Чернявского. Именно тогда я понял: дальше какое-то мирное противостояние, какие диалоги невозможны. Эти люди пришли нас убивать. И мы убивать их в ответ. Потому что это наш единственный шанс выжить.

- Почему именно смерть Дмитрия Чернявского стала для вас тем переломным моментом? Не какая-то из более сотни смертей на Майдане в Киеве в последние дни февраля?

- Несмотря на весь ужас происходящего на Майдане, я понимал, что это Янукович пытается сопротивляться. Это такие классические донецкие разборки: если кого-то пытаются поколебать - он сопротивляется. Это было противостояние с бандитами у власти.

А вот когда в Донецк начали приезжать русские на автобусах, и когда люди начали бороться ... Они начали бороться не против Майдана. Тогда конфронтации Майдан-Антимайдан уже не было. В то время была конфронтация Украина - Россия. И это уже была война.

- Вы участвовали в проукраинских митингах в Донецке. Видели начало войны, ранения, смерти. Попали на скамью подсудимых за то, что боролись с предателями, сепаратистами, оккупантами ... Как вам после всего этого видеть, как, скажем, тысячи наших соотечественников едут на Чемпионат мира по футболу в России? Как вообще такое возможно на пятом году войны?

- Очень просто. В Мариуполе, например, сейчас во многих заведениях транслируют ЧМ-2018 в России. Более того, в некоторых даже матч Россия-Саудовская Аравия транслировали!

Есть такие люди в стране. И никуда от этого не деться. Куча людей тупо не в курсе, что происходит в стране. Или сознательно от этого отгораживаются. Говорят: это не война, а спорт / шоубизнес / работа ... Вот и имеем в итоге.

Люди в стране разные. Вопрос - в процентном соотношении исключительно. То есть о том, сколько будет активных и адекватных людей, которые готовы что-то делать. Потому 80% всегда оставаться серой массой, которая будет вестись на какие-то штуки.

- А количество активных и адекватных - величина переменная или постоянная? Если переменная - то в какую сторону движемся?

- Сдвиг есть - и серьезные. С 2014 года в обществе появилась гражданское самосознание. Люди начинают понимать, что они - это и есть страна. Они решают, что и как в этой стране происходит. Могут влиять на власть, государственные органы, полицию. Могут не ждать, пока кто-то сделает, а делать сами.

Поэтому сдвиги есть действительно колоссальные.

Ну и будем честными: так или иначе большинство наций рождаются и закаляются именно в пламени войны. Мы сейчас проходим этот период. И как бы это ужасно ни звучало, если бы не война, думаю, мы до сих пор бы возились в том болоте, в котором так много лет, где, кроме лиц президентов, не менялось бы ничего.

А мы это все перечеркнули. У нас началась война. Определенное количество людей поняла, что жить как прежде жить нельзя. Я сам до 2014 года был молодым предпринимателем, который любил рок-музыку, хотел ездить на концерты и даже не думал о том, чтобы влиять на местную власть или какие-то процессы в стране.

Сейчас я четко знаю могу изменить вокруг себя многое. И если мне что-то не нравится - я должен это менять.

- В политику не собираетесь? Считаете ли вообще, что люди, которые воевали, должны активнее идти во власть?

- Ну, это абсурд. Мы этот бред пережили еще в 2014 году, когда в Раду поналазилы эти комбатанты, которые до сих пор ходят там почему-то в форме. Причем большинство - в иностранной.

Когда услышал фразу, что политика - это замечательное завершение блестящей карьеры. Человек должен идти в политику, когда она уже достигла каких-то высот в профессиональной сфере - в медицине, экономике, страховании ... Быть майдановцев или АТОвцем - это не добродетели для политика. Политик должен быть умный, опытный, должен четко понимать, как должны дальше двигаться определенные процессы. Если все это у человека есть - она ​​должна идти в политику.

Что же касается меня - мне политика пока не интересна вовсе. Возможно, в будущем, когда я пойму, что только так я смогу менять определенные вещи - тогда я к этому дойду. Пока такого желания у меня нет.

- Вы воевали, вернулись - и сейчас есть собственный бизнес. Большинство же ветеранов не могут найти себя в мирной жизни. Что бы вы посоветовали тем, кто хочет начать хоть небольшую, но собственное дело?

- Работать. Много работать. Это ключевое.

То, что нет денег, нет еще чего-то - это миф. Деньги есть всегда. Если у тебя есть идея, если ты веришь в нее и хочешь ее реализовать - деньги найдешь в любом случае. Тебе их займут, ты возьмешь кредит, выиграешь грант, еще что-то.

Но успех ждет только тех, кто действительно хочет работать и вкладывать все свое время и всю свою энергию в это. Остальные - отмазки.

- Какие планы есть на ближайшее будущее?

- Работать, развиваться дальше, развивать пиццерию и все, что с этим связано.

И развивать культурно-бизнес-среда Мариуполя. -То прикипела у меня душа к этому городу - и мне хочется изменить его к лучшему. Сейчас, например, мы пытаемся как-то повлиять на металлургические комбинаты, потому что они нарушают нормы выбросов и фактически травят людей. Это на самом деле должно было повлечь за собой уголовное наказание. Но они считают, что это нормально - работать без фильтров. Что они могут травить людей, потому что покупают троллейбусы для города.

А я и еще многие считаем иначе.

- Вы говорите, что прикипели душой к Мариуполя - и вместе с тем мечтаете вернуться в Донецк. Когда придет время - что выберете?

- А зачем выбирать? Здесь 100 км расстояние всего! Я сейчас раз в неделю в Киев езжу, а это 900 км - и ничего.

Раз в неделю ребята с мариупольской пиццерии "Ветеран" возят "подвешены" пиццы на передовую. На переднем плане - Алексей "Кельт"

- Как вообще представляете возвращения? Как сможете жить в Донецке, зная, что по улицам ходят люди, которые еще недавно были по другую сторону баррикад?

- Я понимаю, что там будет трудно. Но я готов. Готов к тому, что будет много людей, которые были причастны, которые помогали. Придется с этим мириться, и работать. Потому что если все люди откажутся от этих территорий - мы их никогда не вернем.

- Территории - это понятно. А люди? Считаете, там остается достаточно людей, за которых стоит воевать?

- Я в этом уверен. За людей при любых обстоятельствах следует бороться. Потому что это наши люди. Если мы скажем, что они какие-то не такие и не достойны, чтобы за них воевать - это будет свидетельствовать лишь о том, что фиговые мы.

Поэтому вопрос, есть ли ради кого воевать, вообще не должно относиться.

Если вы хотите присоединиться к доброму делу и угостить пиццей военных на передовой, сделать "подвес" можно здесь .

Не надоедает! Только самое важное - подписывайся на наш Telegram канал

Похожие

Комментарии